Повествует узник Ухтижемлага

В 2009 году вышла в свет книга под названием «Ухталаг». Её подготовил к печати и издал замечательный человек, ныне покойный Хуснулла Нутфуллович Хамитов. Она была написана на основании рукописи нашего земляка из деревни Юлук Мухаметсадыка Мидхатовича Чанышева — узника сталинских лагерей. Вниманию читателей предлагаем отдельные страницы из жизни М.Чанышева.

В 1919 году М.М. Чанышева избрали заместителем председателя сельсовета в Юлуке. Это был период гражданской войны. Проходящие в то время по территории Бурзянской волости воинские части требовали с местного населения сено, овес, муку, мясо. Организация сборов легла на плечи Мухаметсадыка. Это дело было ему не по душе, так как носило насильственный характер. Поэтому, как только он услышал об организации в Темясове центра Бурзян-Тангауровского кантона, тут же поехал туда.

С сентября 1919 года М. Чанышев работает секретарём кантонного отдела народного образования Бурзян-Тангауровского кантона. В этот же год, окончив пятый курс Верхнеуральского реального училища, в Юлук возвращается его брат Адигам Мидхатович Чанышев. Сменив своего деда учителя Кагармана Кутлубулатовича Чанышева, принимается учительствовать. Он посвятил всю свою жизнь народному образованию и достиг широкого признания на этом поприще.

В отделе народного образования кантона М. Чанышев работал более двух лет, до ноября 1921 года, в том числе с лета 1920 года заведовал кантонным отделом образования. (До него КОНО возглавлял Ахмади Гумеров, который был расстрелян в Баймаке бандой Поленова).

В ноябре 1921 года М. Чанышев был избран заместителем председателя правления потребительских обществ и проработал здесь до 1 апреля 1922 года. В этот период в краю свирепствовал голод, шла борьба за выживание. Главная задача правления потребобщества заключалась в поиске зерна, муки, картофеля и других продуктов на стороне, их распределение. При активном содействии М. Чанышева в крупных деревнях кантона были открыты пункты питания на пять тысяч детей, однако голодающих было в десятки раз больше. Позднее в кантоне была распределена подоспевшая американская помощь. Но все эти меры не могли полностью переломить ситуацию с голодом и спасти людей.

В апреле 1922 года после ликвидации Бурзян-Тангауровского кантона М. Чанышев назначается заместителем управляющего Башгортрестом, организованном на месте бывшего Таналыково-Баймакского предприятия цветной металлургии, работавшего до Октябрьской революции под эгидой Южно-Уральского горного акционерного общества. Должность управляющего трестом занимал тоже выходец из деревни Юлук Зариф Нуреевич Габитов.

С этого времени в республике начинается бурное развитие рудников и фабрик цветной металлургии, обновление оборудования для добычи руд открытым, а потом закрытым способами. Правофланговым предприятием была Тубинская фабрика. На базе значимых успехов тубинских золотодобытчиков, за счёт её прибыли были построены рудники и золотопромывательные фабрики на приисках Ишбирде, Байкара, Баймакского золотомедного завода, Юлалинского и Семёновского рудников. Приступили к восстановлению затопленной шахты Сибайского рудника, откуда на лошадях и верблюдах началась вывозка руды на Баймакский медьзавод. В 1926-27 годах при плане 3000 тонн было добыто 6333 тонны руды. На Всебашкирском съезде Советов в 1925 году деятельность Башгортреста получила высокую оценку. Вскоре управляющий трестом З.Н. Габитов был выдвинут на должность председателя Башцентрсовнархоза, а М. Чанышев — руководителем промышленной секции и заместителем председателя Госплана республики. Хотя эта работа ему была по душе, долго ему там работать не пришлось. Дело в том, что вновь организованному Белорецкому горно-заводскому тресту, непосредственно подчиненному ВСНХ (Всесоюзному Совету народного хозяйства) СССР, Башреспублика должна была выделить работника на должность заместителя управляющего трестом по строительству. И бюро Башобкома партии на эту должность рекомендует М. Чанышева.

С этого времени Мухаметсадык Мидхатович занимается строительством и реконструкцией новых цехов Белорецкого металлургического завода, а также объектов социально-культурного назначения. Теперь он часто бывает в командировках в Москве. В одной из поездок, услышав об открытии Всесоюзной Промакадемии для переподготовки руководителей промышленности, получает направление от руководства и сдаёт экзамены. В сентябре 1928 года зачисляется на второй курс. В то время там учились Н.С. Хрущёв, супруга И.В. Сталина Надежда Аллилуева и другие.

Одновременно весной 1930 года М. Чанышев экстерном завершил институт им. Плеханова и получил квалификацию инженера-экономиста.

После окончания учёбы в отделе ЦК партии решают послать М. Чанышева заместителем директора Керченского завода. Однако, Башобком через ЦК партии возвращает его в Белорецк на прежнюю должность.

В октябре 1932 года решением ВСНХ СССР сталепроволочное производство отделяется от Белорецкого горно-заводского треста. Директором самостоятельного Белорецкого сталепроволочно-канатного завода назначается М. Чанышев. Здесь он проработал до марта 1938 года.

В те годы страна остро нуждалась в продукции сталепроволочного завода. К Чанышеву обращался лично директор автозавода И.А. Лихачёв, автомобилестроению требовались стальные пружины и проволоки. Завод дорогостоящую пружинную проволоку закупал тогда в США. Белорецких производителей проволоки поблагодарил первый секретарь Ленинградского обкома партии С.М. Киров за поставку в область сверхплановой продукции, которая была необходима для телефонизации населённых пунктов.

В период директорства М.Чанышевым были предприняты меры по совершенствованию сталеканатного производства. Он вместе с первым секретарём обкома партии Н.В. Быкиным дважды бывал со своими предложениями на приёме у наркома тяжёлой промышленности СССР Г.К. Орджоникидзе. Ему было о чём говорить с наркомом. До этого М. Чанышев почти полгода находился в заграничных командировках, посетил 29 немецких и 28 американских заводов, перенимал их опыт. Результатом командировки стал отчёт в 112 страниц и 79 снимков. В Бюллетене технической информации ВСНХ СССР и Главметиза, а также в газете «Труд» были опубликованы лестные статьи-отзывы об отчёте М.Чанышева.

На сталепроволочном заводе были внедрены десятки новинок из опыта заграничных коллег. Однако, всё задуманное им по совершенствованию производства ушло в прах. В стране началось тотальное преследование людей: жесточайший террор, пытки, ссылки в лагеря и расстрелы сотен тысяч преданных партийных, хозяйственных и военных работников, самых талантливых, способных, творчески мыслящих личностей. Точно такая же участь постигла ночью 13 марта 1938 года и М. Чанышева. При возвращении из московской командировки он был арестован в одной из уфимских гостиниц.

По вымышленному обвинению он, якобы, как один из членов контрреволюционной организации занимался подрывной деятельностью, а также носил передачу активисту валидовского движения Мухаметдину Камалетдиновичу Адигамову, который находился под стражей. К обвинениям добавили затягивание процесса строительства электролинии Магнитогорск-Белорецк. Хотя строительство этого объекта не входило в круг обязанностей М.Чанышева. Его поездка за границу была интерпретирована как выезд по заданию башкирской буржуазно-националистической подпольной организации.

В течение трёх лет его содержали в жёстких условиях карцера, подвергали моральным и физическим истязаниям. «Я не могу подобрать слов, чтобы описать мучения, испытанные за три бессонных пятидневки в камерах. Мучительные головные боли, отчаяние, безысходность, нервное истощение, дошедшее до галлюцинаций — то, что мне пришлось пережить тогда», — пишет М. Чанышев.

«Следователь Шляпников, его помощник дюжий палач Габитов, такой же начальник отделения Максимов уговаривают:

— Ты стоишь на краю пропасти, мы хотим тебя спасти, получишь максимум три года в близких лагерях, если подпишешь бумагу.

Угрожают:

— Будешь стоять, пока не свалишься, а потом посадим в одном белье в холодный карцер, где за одни сутки потеряешь половину здоровья.

Пугают:

— Арестуем жену, брата.

Так продолжалось три пятидневки подряд. «Меня держали в крохотной камере без окна, где еле умещался топчан. Я обязан был сидеть на нём лицом к двери, а у «волчка» (около двери) непрерывно дежурил наблюдатель. Стоило закрыть глаза, как он тут же, громыхая запорами, кричал: «А ну-ка, не спать!», и грозил карцером.

Только спустя три года следователь объявил об окончании дела и дал обвинительное заключение по 58 ст. УК (пункты 2,6, 7,11), то есть групповая подготовка вооружённого восстания, шпионство и вредительство. Несколько раз его переводили в камеру смертников. И, наконец, он был отправлен этапом на Ухтижемлаг. Эта местность получила название от рек Ухта и Ижма, в бассейне которых на обширной территории были размещены отдельные лагерные пункты (ОЛП).

Здесь на добыче нефти и газа, на строительстве железной дороги Котлас-Воркута (1500 км) работали заключённые. Их завозили в неосвоенные дикие леса. Измученные, голодные люди жили в палатках в 30-40 градусные морозы, работали по 12 часов. Все работы выполнялись вручную.

В начале 1943 года сюда под предлогом мобилизации были сосланы молодые немки, ранее проживавшие на Средней Волге и в Сибири. В 1945-46 годах в этих лагерях был размещён большой контингент «власовцев».

В рукописи М. Чанышева отмечено, что он был зарегистрирован под номером 54677, а через 10 лет заключенные проходили регистрацию под номерами 150000 и более, размещались в сотнях отдельных лагерных пунктов. Многие гибли от голода, холода и истощения.

Наш герой тоже испытал на себе эти тяготы. Валил лес, копал землю, строил дороги. Он нашёл в себе силы пройти через этот ад. А в последние годы, обнаружив его аналитический ум и способности в вопросах отчётности, его назначили табельщиком, нормировщиком, учётчиком работы гужевого транспорта.

В январе 1954 года М. Чанышев направляет жалобу Генпрокурору Предсовмина СССР с просьбой о пересмотре своего дела. Это была пятая по счёту попытка. На предыдущие четыре ответ был одинаковый: оснований для пересмотра дела нет. Словно они никем и не рассматривались. Но в пятый раз, 18 сентября 1954 года Верховный Суд по протесту Генпрокурора прекратил дело и реабилитировал осужденного.

В возрасте 55 лет после получения уведомления М. Чанышев написал: «В первый раз за последние 16 лет испытал чувство радости и избавления от тяжёлого гнёта, бесконечных унижений от любого сержанта, лейтенанта и прочих мнящих себя «солью земли», а нас считающих преступниками».

А. Сайгафаров, историк-краевед.